(no subject)

Allen Tate (1899-1979) LAST DAYS OF ALICE Alice grown lazy, mammoth but not fat, Declines upon her lost and twilight age; Above in the dozing leaves the grinning cat Quivers forever with his abstract rage: Whatever light swayed on the perilous gate Forever sways, nor will the arching grass, Caught when the world clattered, undulate In the deep suspension of the looking-glass. Bright Alice! always pondering to gloze The spoiled cruelty she had meant to say Gazes learnedly down her airy nose At nothing, nothing thinking all the day. Turned absent-minded by infinity She cannot move unless her double move, The All-Alice of the world's entity Smashed in the anger of her hopeless love, Love for herself who, as an earthly twain, Pouted to join her two in a sweet one; No more the second lips to kiss in vain The first she broke, plunged through the glass alone – Alone to the weight of impassivity, Incest of spirit, theorem of desire, Without will as chalky cliffs by the sea Empty as the bodiless flesh of fire: All space, that heaven is a dayless night, A nightless day driven by perfect lust For vacancy, in which her bored eyesight Stares at the drowsy cubes of human dust. – We too back to the world shall never pass Through the shattered door, a dumb shade-harried crowd Being all infinite, function depth and mass Without figure, a mathematical shroud Hurled at the air – blessed without sin! O God of our flesh, return us to Your wrath, Let us be evil could we enter in Your grace, and falter on the stony path!

Аллен Тейт (1899-1979) ПОСЛЕДНИЕ ДНИ АЛИСЫ - 1 Сморил Алису сумеречный век... Раскинувшись во весь гигантский рост, Она глядит, как Коточеловек С издёвкой вечной скалится меж звёзд. Свет, что сиял на лике божества, Застрял навеки в гибельных вратах, Не шелохнётся более листва, Подвешенная в мёртвых зеркалах. О, мудрая Алиса! Смутный бред Пытаясь обратить в святую весть, Всё тщится, морщась, разгадать секрет, Как из Ничто ей Нечто произвесть. Направлен в вечность безнадёжный взгляд, Она недвижна, ибо спит двойник – Любви напрасной мертвенный разлад Царит во Всеалисье. И поник Тот свет волшебный, что соединял Двоих в одну, Алису – с той, земной Алисой. По ту сторону зеркал Бесплотен мир – ей суждено одной Там быть. Собранье косных теорем, Инцест ума, зашедшего в тупик – Она бессильна в этом царстве схем, Как льдом покрытый одинокий пик, Над пропастью стоящий в высоте, Как день без ночи или ночь без дня – Обречена смотреть, как в пустоте Копится прах, живую плоть тесня. Безликая толпа, ловцы теней – Мы тоже не вернёмся в мир живых: Дверь не разбить. Любовь, тепло – за ней. Мы – функции, мы ворох карт слепых, Что ввысь летят. Спаси нас и прости, Бог плоти нашей, зеркала разбей! Дай нам споткнуться на своём пути, Верни грехи нам в милости твоей!

Аллен Тейт (1899-1979) ПОСЛЕДНИЕ ДНИ АЛИСЫ - 2 Отдавшись лени сумеречных дней, Громадина, хоть вовсе не толста, Алиса дремлет, а в листве над ней Оскал мерцает вечного Кота. Свет, что блеснул на гибельных вратах, Так и застыл, и травяной волне, Живого мира отразившей страх, Стоять вовек в зеркальной глубине. Мудра Алиса! Тщась пригладить то, Что, злобствуя, таит в уме своём, Учёный нос задрав, глядит в ничто И думает весь день, но ни о чём. Уставлен в бесконечность взор пустой, Не шевельнуться ей без двойника, На сердце Все-Алисы мировой – Любви бессильной ярость и тоска. Любви к себе, к Алисе-близнецу, Что губы тянет, нежности полна, Но не прильнуть к любимому лицу: Здесь Зазеркалье, и она одна – Одна, бесстрастьем тяжким налита, В инцесте духа, теореме грёз, Как пламя бестелесное, пуста, Безвольна, словно меловой утёс. Там день напрасно жаждет умереть, А в небесах – лишь только ночь, без дня, И взор усталый обречён смотреть, Как стынет прах, живую плоть тесня. Безликая толпа, рабы теней, Мы тоже не вернёмся в мир живых – Нас душит саван цифр и степеней, Мы функции, колода карт слепых, Влекомых ветром – всем дарован рай! Бог плоти нашей, гнев святой яви, Верни нам Грех, путь каменистый дай, Чтоб заслужили дар твоей любви!